|
Алексей Урманов: "Не хочу быть тренером-середняком"
Наверняка многим поклонникам фигурного катания запомнилось выступление на недавнем чемпионате мира нашего "одиночника" Сергея Воронова. В Гетеборге он занял седьмое место, а на чемпионате Европы в Загребе был четвертым, что позволит, кстати, на будущий год выставить на главные старты в этом виде программы уже двух представителей России. Конечно, после побед Алексея Ягудина и Евгения Плющенко - это не бог весть какой результат, однако Воронов дал надежду на скорое возрождение нашего мужского катания. Тем более что помогает ему в этом деле другой наш прославленный фигурист, олимпийский чемпион-1994, а ныне тренер Алексей УРМАНОВ. "Новые Известия" побеседовали с наставником.
- Алексей, из классного фигуриста хороший тренер получается редко. Вы, похоже, решили это мнение опровергнуть.
- Тренерская работа - такое дело, что быть уверенным в себе на сто процентов здесь просто невозможно. Но, честно скажу, становиться тренером-середняком мне с самого начала не хотелось. Потому что, если не ставить себе цель, ничего и не добьешься. Но не торопитесь меня захваливать. Прекрасно понимаю: до того, чтобы оказаться в тренерской элите, мне еще работать и работать.
- В зоне "слез и поцелуев" на чемпионате мира вы всегда так искренне радовались за своего ученика. Не ожидали, что наделаете такого шороху в Гетеборге после прошлогоднего 19-го места? Мы, журналисты, если честно, не ожидали.
- Мы долго к этому успеху шли. И, как мне кажется, очень разумно, грамотно построили всю подготовку. У Сергея в нынешнем сезоне на всех стартах была настоящая борьба, и мы ее выдержали. А прошлогодний чемпионат. Как я ему сказал: ты, Серега, на нем был, но он прошел в тумане. Ты даже не успел понять, что там был. Потому что тогда это был девятый старт за сезон, незапланированный выезд, мы просто заскочили в последний вагон электрички. У Сергея болела нога, в итоге он доработал до конца, но старая травма стрессового перелома ноги обострилась настолько, что после соревнований друзья возили его по Токио на каталке.
- Что это за травма такая, которая то позволяет прыгать, то напрочь выбивает из колеи?
- Это трещина в кости от нагрузок. Косточка расслаивается и ничего сделать нельзя. Лечить можно только покоем, собрать кость или вставить туда пластину невозможно. Бывает, такая травма сама по себе проходит, потому что пока организм молодой, костная ткань еще формируется и деформируется. А когда сформируется, все налаживается. Но у Сергея пока ничего в лучшую сторону не изменилось. Я уже не знаю, каким врачам верить и на что настраиваться. Почти со всеми специалистами в России мы уже поговорили. Сколько лет он уже борется с этим своим расслоением - просто герой! Любой другой уже давно бы опустил руки.
- Выходит, травма - единственная и самая главная проблема Воронова-фигуриста?
- Да, она мешает ему реализовывать свой потенциал. Но главной особенностью Сергея является умение собраться. Редкое и ценное качество, которое не воспитывается. Это - талант.
- То есть то, что обычно отличает чемпионов от других спортсменов?
- Может быть. Каждым своим выступлением он доказывает такое, что в принципе невозможно доказать. До Олимпиады в Ванкувере еще два года, это и мало и много. То, что в Загребе он в произвольной программе обыграл Жубера, а на чемпионате мира откатал ее на четвертый результат - большой шаг вперед. Сейчас Воронов сильно прибавил в поведении, ощущении себя на льду. Теперь надо демонстрировать стабильность, усилить сложность программ, добавить хореографии. В принципе он все это может.
- Мужское одиночное катание развивается в правильном направлении, как вам кажется?
- Я считаю, что да, хотя меня часто спрашивают, почему в мужском катании нет развития? Да потому что сегодня кататься стало намного сложнее, чем в те времена, когда выступал я. Требования намного жестче. Собрать все вместе - образ, идею программы и четверные прыжки - непосильная задача для большинства фигуристов.
- С введением новых правил многие тренеры признавались, что у них тоже резко возросли нагрузки. Постоянно болит голова как раз о том, чтобы понять - как собрать воедино все то, о чем вы сейчас говорили. Кстати, из вашего поколения одиночников мало кто пошел работать тренером. Во всяком случае, в Гетеборге кроме вас за бортиком никто из новичков не стоял.
- А я не жалею. О том, чтобы стать тренером, задумывался, когда еще катался в любителях. База, и очень неплохая, у меня была, так что в каком направлении надо двигать молодых спортсменов я себе представлял довольно четко. Работы сейчас море. Дети идут в школы фигурного катания в таком количестве, что не хватает времени для заливки льда.
- Но все равно, наверное, стоять за бортом психологически трудно?
- Очень. Будучи фигуристом, я, конечно, догадывался, что тот, кто стоит за бортиком, тоже волнуется, но уж никак не думал, что больше, чем сам спортсмен. Я сильно переживаю, каждой клеточкой чувствую, как волнуется мой ученик. Вроде с каждым разом и учишься чему-то новому, и опыта набираешься, но все равно не могу сказать, что становится легче.
Оксана Тонкачева | "Новые известия"
|
Вход
FAQ
Поиск
